Сергей Григорьевич Волконский: биография
С.Г. Волконский. Портрет прислал Владимир Леонидович Чернышев, доцент НТУ «ХПИ», г. Харьков.
Волконский Сергей Григорьевич (1788-1865) участник войны в чине полковника; декабрист: состоял в «Южном обществе», масон; на 14 декабря 1925 г. был генерал-майором. По приговору суда лишен чинов и дворянства, отбывал наказание в Сибири — 20 лет каторги; с августа 1836 г. на поселении. Женат, имел двоих детей.
Волконский Сергей Григорьевич (1788 — 1865, с. Воронки Черниговской губ.) — декабрист. Происходил из старинного княжеского рода. Образование получил дома и в частном пансионе аббата Николя в Петербурге.
Записан в армию в 1796. На действительной службе Волконский с 1805. Отличился во время войны против наполеоновской армии в 1806 — 1807 и в турецкую кампанию 1810-1811, получив золотую шпагу за храбрость и став флигель-адъютантом Александра I. Участвовал в Отечественной войне 1812 и заграничных походах 1813 — 1815, был произведен в генерал-майоры и награжден многими орденами.
Член нескольких масонских лож, богатый помещик и владелец более 20 тыс. крестьян, сделавший блестящую военную карьеру, Волконский вошел в 1820 в состав «Союза благоденствия», а в 1821 стал членом Южного общества. Сторонник «Русской правды» П. И. Пестеля, Волконский «согласился как на введение республиканского правления, так и на истребление всех особ императорской фамилии».
Но под разными предлогами отказывался от решительных действий: не арестовал Александра I в 1823 во время смотра в Бобруйске и не поднял на восстание в 1825 дивизию, которой командовал. Много позже, в «Записках» Волконский объяснил, что, по его мнению, Россию необходимо поставить «в гражданственности на уровне с Европой и содействовать к перерождению ее сходно с великими истинами, высказанными в начале Французской рев., но без увлечений, ввергнувших Францию в бездну безначалия».
Был осужден по первому разряду, но смертная казнь была заменена 20 годами каторги, впоследствии сниженной до 9 лет. В Сибири организовал материальную поддержку неимущим товарищам и дружил с местными крестьянами, оказывая им медицинскую и иную помощь. В 1856 был амнистирован, приехал в Москву, выезжал несколько раз за границу, а потом поселился в своем имении.
Автор замечательных по историко-культурной ценности «Записок», Волконский до конца жизни сохранил свои демократические убеждения о необходимости гражданской свободы в России.
Использованы материалы кн.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.
Ж.-Б. Изабэ. Портрет С.Г. Волконского. 1814 г.
Волконский Сергей Григорьевич [8(19). 12.1788—28.11(10.12). 1865, с. Вороныш, ныне Черниговской обл.], декабрист, ген.-майор (1817). Воен. службу начал в 1805 в кавалергардском полку. Участник кампании 1806— 1807 в период наполеоновских войн, войны с Турцией 1806 —12, Отечеств, войны 1812 и загран. походов рус. войск 1813—14.
Участвовал более чем в 50 сражениях. Особо отличился при Пултуске (1806), Прейсиш-Эйлау (1807), Ватине (1810) и под Калишем {1813). С 1820 чл. тайного об-ва декабристов — «Союза благоденствия», с 1821 — Юж. об-ва декабристов.
Вместе с В. Л. Давыдовым руководил Каменской управой Юж. об-ва. Устанавливал связи с Сев. об-вом декабристов. В 1825 участвовал в переговорах с представителями тайного революционного польского общества о выработке планов совместных действий. После восстания декабристов 1825 был арестован и приговорён к смертной казни, заменённой каторгой.
В 1827 к месту каторги В. добровольно отправилась его жена Мария Волконская, дочь героя Отечеств, войны 1812 ген. от кавалерии H. H. Раевского. В 1856 В. вернулся из Сибири. До конца жизни сохранял верность революционным воззрениям. Резко критиковал реформы 60-х гг. за их половинчатость. Одобрял взгляды А. И. Герцена и Н. П. Огарёва, с которыми встречался в конце 50 — нач. 60-х гг. за границей.
Использованы материалы Советской военной энциклопедии в 8-ми томах, том 2.
ВОЛКОНСКИЙ Сергей Григорьевич, кн. (8.12.1788 — 28.11.1865). Генерал-майор, командир 1-й бригады 19-й пехотной дивизии 2-й армии.
Отец — член Государственного совета генерал от кавалерии кн. Григорий Семенович Волконский (25.1.1742 — 17.7.1824), мать — кж. Александра Николаевна Репнина (25.4.1756 — 23.12.1834) дочь фельдмаршала кн. Н.В. Репнина), статс-дама (с 22.8 1826) и обер-гофмейстерина.
Воспитывался до 14 лет дома под руководством иностранца Фриза и отставного подполковника барона Каленберга (в 1798 провел несколько месяцев в пансионе Жакино, преподавателя 1 кадетского корпуса), затем в пансионе аббата Николя в Петербурге (1802—1805).
Записан в службу сержантом в Херсонский гренадерский полк — 1.6.1796 (на 8 году от роду), зачислен штабс-фурьером в штаб фельдмаршала Суворова-Рымникского — 10.7.1796, назначен адъютантом в Алексопольский пехотный полк — 1.8.1796, переведен полковым квартирмейстером в Староингерманландский мушкетерский полк — 10.9.1796, назначен флигель-адъютантом и «переименован» ротмистром в Екатеринославский кирасирский полк — 19.3.1797, переведен в Ростовский драгунский полк — 18.11.1797, возвращен в Екатеринославский кирасирский полк — 15.12.1797.
В действительной службе с 28.12.1805, когда он был переведен поручиком в л.-гв. Кавалергардский полк, участник кампании 1806—1807 (отличился в ряде сражений, заслужив орден Владимира 4 ст. с бантом, золотой знак за Прейсиш-Эйлау и золотую шпагу за храбрость) и 1810—1811 в Турции, штабс-ротмистр — 11.12 1808, пожалован во флигель-адъютанты — 6.9.1811, ротмистр — 18.10.1811, участник Отечественной войны 1812 и заграничных походов 1813—1815, участвовал почти во всех крупных сражениях, за отличия в которых произведен полковником — 6.9.1812, генерал-майором — 15.9.1813 с оставлением в свите и награжден орденами Владимира 3 ст., Георгия 4 ст., Анны 2 ст. с алмазными знаками, Анны 1 ст. и несколькими иностранными.
В 1814 состоял при начальнике драгунской дивизии, назначен бригадным командиром 1 бригады 2 уланской дивизии — 1816, определен командиром 2 бригады 2 гусарской дивизии — 20.4.1818 (в бригаде не был и к службе в ней не приступал), 27.7.1818 уволен в отпуск за границу до излечения болезни (но за границу не ездил) и 5.8 отчислен от командования бригадою и назначен состоять при начальнике той же дивизии, назначен бригадным командиром 1 бригады 19 пехотной дивизии — 14.1.1821. Масон, член ложи «Соединенных друзей» (1812), ложи «Сфинкса» (1814), основатель ложи «Трех добродетелей» (1815) и почетный член Киевской ложи «Соединенных славян» (1820).
За ним 1046 душ в Нижегородской губернии и 545 душ в Ярославской губернии, в 1826 на них было до 280 тыс. руб. долга, кроме того владел 10 тыс. десятин земли в Таврической губернии и хутором под Одессой.
Член Союза благоденствия (1819) и Южного общества, с 1823 возглавлял вместе с В.Л. Давыдовым Каменскую управу Южного общества, активный участник киевских съездов «на контрактах», осуществлял связь между Северным и Южным обществами.
Приказ об аресте — 30.12.1825, арестован 5.1.1826 во 2 армии, доставлен в Петербург 14.1 и заключен в Петропавловскую крепость в №4 Алексеевского равелина («присылаемого кн. Сергея Волконского посадить или в Алексеевском равелине, или где удобно но так, чтобы и о приводе его было неизвестно. 14 января 1826»).
Осужден по I разряду и по конфирмации 10.7.1826 приговорен в каторжную работу на 20 лет.
Отправлен закованным в Сибирь — 23.7.1826 (приметы: рост 2 аршина 8 1/4 вершков, «лицом чист, глаза серые, лицо и нос продолговатые, волосы на голове и бровях темнорусые, на бороде светлые, имеет усы, корпусу среднего, на правой ноге в берце имеет рану от пули, зу6ы носит накладные при одном натуральном переднем верхнем зубе»), срок сокращен до 15 лет — 22.8.1826, доставлен в Иркутск — 29.8.1826, вскоре отправлен в Николаевский винокуренный завод, возвращен оттуда в Иркутск — 6.10, отправлен в Благодатский рудник — 8.10, прибыл туда — 25.10.1826, отправлен в Читинский острог — 20.9.1827, прибыл туда — 29.9, прибыл в Петровский завод в сентябре 1830, срок сокращен до 10 лет — 8.11.1832.
По ходатайству матери освобожден от каторжной работы и обращен на поселение в Петровском заводе — 1835, высочайшим указом разрешено перевести его на жительство в с. Урик Иркутской губернии — 2.8.1836. куда прибыл — 26.3.1837, в 1845 окончательно переселился в Иркутск. По амнистии 26.8.1856 ему и его детям возвращено дворянство и разрешено возвратиться в Европейскую Россию, детям дарован княжеский титул — 30.8, выехал из Иркутска — 23.9.1856.
Местом жительства определена д. Зыково Московского уезда, но почти постоянно жил в Москве, с октября 1858 по август 1859, в 1860—1861, с 1864 за границей, с весны 1865 жил в с. Воронки Козелецкого уезда Черниговской губернии , где умер и похоронен вместе с женой.
Жена (с 11.1.1825 в Киеве) — Мария Николаевна Раевская.
Братья: Николай Григорьевич Репнин-Волконский (1778 — 1845), генерал от кавалерии, с высочайшего разрешения присоединил к своей фамилии имя деда генерал-фельдмаршала Н.В. Репина, не оставившего наследников по мужской линии, в 1826 малороссийский военный губернатор, Никита (1781 — 1841), свиты генерал-майор, сестра — Софья (1785 — 1868), замужем за министром двора и уделов кн. П.М. Волконским.
ВД, X, 95-180; ГАРФ, ф. 109, 1 эксп., 1826 г., д. 61, ч. 55.
Использованы материалы с сайта Анны Самаль «Виртуальная энциклопедия декабристов» — http://decemb.hobby.ru/
Н.А. Бестужев. С.Г. Волконский с женой в камере, отведенной им в Петровской тюрьме. 1830 г.
Воспоминания современника
Старик Волконский — ему уже тогда было около 60 лет — слыл в Иркутске большим оригиналом. Попав в Сибирь, он как-то резко порвал связь с своим блестящим и знатным прошедшим, преобразился в хлопотливого и практического хозяина и именно опростился, как это принято называть нынче.
С товарищами своими он хотя и был дружен, но в их кругу бывал редко, а больше водил дружбу с крестьянами; летом пропадал по целым дням на работах в поле, а зимой любимым его времяпровождением в городе было посещение базара, где он встречал много приятелей среди подгородних крестьян и любил с ними потолковать по душе о их нуждах и ходе хозяйства.
Знавшие его горожане немало шокировались, когда, проходя в воскресенье от обедни по базару, видели, как князь, примостившись на облучке мужицкой телеги с наваленными хлебными мешками, ведет живой разговор с обступившими его мужиками, завтракая тут же вместе с ними краюхой серой пшеничной булки. Когда семья переселилась в город и заняла большой двухэтажный дом, в котором впоследствии помещались всегда губернаторы, то старый князь, тяготея больше к деревне, проживал постоянно в Урике и только время от времени наезжал к семейству, но и тут — до того барская роскошь дома не гармонировала с его вкусами и наклонностями — он не останавливался в самом доме, а отвел для себя комнатку где-то на дворе — и это его собственное помещение смахивало скорее на кладовую, потому что в нем в большом беспорядке валялись разная рухлядь и всякие принадлежности сельского хозяйства; особенной чистотой оно тоже похвалиться не могло, потому что в гостях у князя опять-таки чаще всего бывали мужички, и полы постоянно носили следы грязных сапогов.
В салоне жены Волконский нередко появлялся запачканный дегтем или с клочками сена на платье и в своей окладистой бороде, надушенный ароматами скотного двора или тому подобными несалонными запахами. Вообще в обществе он представлял оригинальное явление, хотя был очень образован, говорил по-французски, как француз, сильно грассируя, был очень добр и с нами, детьми, всегда мил и ласков; в городе носился слух, что он был очень скуп. Так как мне едва ли придется далее возвращаться к старику Волконскому, то я здесь, кстати, расскажу мое последнее свидание с ним, бывшее несколько лет после амнистии, в 1861 или в 1862 году.
Я был тогда уже врачом и проживал в Москве, сдавая свой экзамен на доктора; однажды получаю записку от Волконского с просьбою навестить его. Я нашел его хотя белым, как лунь, но бодрым, оживленным и притом таким нарядным и франтоватым, каким я его никогда не видывал в Иркутске; его длинные серебристые волосы были тщательно причесаны, его такая же серебристая борода подстрижена и заметно выхолена, и все его лицо с тонкими чертами и изрезанное морщинами делали из него такого изящного, картинно красивого старика, что нельзя было пройти мимо него, не залюбовавшись этой библейской красотой. Возвращение же после амнистии в Россию, поездка и житье за границей, встречи с оставшимися в живых родными и с друзьями молодости и тот благоговейный почет, с каким всюду его встречали за вынесенные испытания — все это его как-то преобразило и сделало и духовный закат этой тревожной жизни необыкновенно ясным и привлекательным.
Он стал гораздо словоохотливее и тотчас же начал живо рассказывать мне о своих впечатлениях и встречах, особенно за границей; политические вопросы снова его сильно занимали, а свою сельскохозяйственную страсть он как будто покинул в Сибири вместе со всей своей тамошней обстановкой ссыльнопоселенца.
Белоголовый Н.А. Из воспоминаний сибиряка о декабристах. В кн.: Русские мемуары. Избранные страницы. М., 1990.
Волконский и Пушкин
Волконский Сергей Григорьевич (1788-1865). Участник Отечественной войны 1812 года и заграничных походов 1813—1814 годов, командир пехотной дивизии 2-й армии, генерал-майор, член Союза благоденствия и один из руководителей Южного общества. Сторонник отмены крепостного права и установления республиканского строя в России. Осужден к 20 годам каторги в Сибири.
Встречи Пушкина с Волконским относятся к маю 1820 и началу 1821 годов во время посещения поэтом Киева. Возобновились они в Одессе. «Пушкин пишет „Онегина» и занимает собою и стихами всех своих приятелей»,— сообщал Волконский П. А. Вяземскому в июне 1824 года.
Дружеское расположение декабриста к поэту можно увидеть из его письма от 18 октября того же года, в котором он сообщает Пушкину, находившемуся в Михайловской ссылке, о предстоящей помолвке с М. Н. Раевской и попутно выражает надежду, что поэт изберет «предметом пиитических творений» древние Новгород и Псков.
Волконскому было поручено руководством Южного общества принять Пушкина в члены общества, но он, «угадав великий талант, предвидя славное его будущее и не желая подвергать его случайностям политической кары, воздержался от исполнения возложенного на него поручения».
Л.А. Черейский. Современники Пушкина. Документальные очерки. М., 1999, с. 127-128.
Волконская (Раевская) Мария Николаевна (1805-1863), жена С.Г. Волконского.
Переписка Волконского
М.С. Лунин — М. Н., M. С. и С. Г. Волконским. 30 января 1842 г.
М.С. Лунин — С.Г. Волконскому. 1 апреля 1842 г.
М.С. Лунин — С. Г. Волконскому. 1843 г. Начало.
М.С. Лунин — С. Г. Волконскому. 1843 г. январь — май.
М.С. Лунин — С.Г. Волконскому. 1843 г. май — декабрь.
М.С. Лунин — С.Г. Волконскому. Начало 1844 г.
М.С. Лунин — С.Г. Волконскому. 1844 г. октябрь.
М.С. Лунин — М. С. Волконскому.
Сочинения
Записки. Изд. 2-е. Спб., 1902;
Письма к П. Д. Киселеву. 1814—1815.— «Каторга и ссылка», 1933, кн. 2.
Литература
Восстание декабристов: Материалы. М., 1953. Т. 10;
Волконская М.Н. Записки. Чита, 1960.
Краткая биография Сергея Волконского
Волконский Сергей Григорьевич (1788—1865), князь, декабрист
Родился 19 декабря 1788 г. в Петербурге в семье, принадлежавшей к старинному княжескому роду. Образование получил дома и в частном пансионе аббата Николя в Петербурге. В 1796 г. был записан на службу сержантом в Херсонский гренадерский полк. С 1805 г. находился на действительной службе.
Волконский отличился во время войны против наполеоновской армии в 1806—1807 гг. и в турецкую кампанию 1810—1811 гг. Он получил золотую шпагу за храбрость и стал флигель-адъютантом Александра I.
Во время Отечественной войны 1812 г. находился в войсковом партизанском отряде, действовавшем под Москвой; участвовал в заграничных походах 1813—1815 гг., был произведён в генерал-майоры (1813 г.) и награждён многими орденами.
Член нескольких масонских лож (1812—1822 гг.), владелец более чем 20 тыс. крестьян, сделавший блестящую военную карьеру, Волконский вошёл в состав тайного общества декабристов «Союз благоденствия» (1819 г.) и Южного общества (1821 г.), а с 1823 г. вместе с В. Л. Давыдовым возглавлял управу Южного общества в городе Каменске. Тем не менее Волконский под разными предлогами отказывался от решительных действий.
Арестованный в январе 1826 г., он был осуждён по первому разряду и приговорён к 20 годам каторги, но срок сократили до 15 лет. Отбывал каторгу Волконский в Благодатском руднике близ города Кушва (ныне в Свердловской области) (1826—1827 гг.), в Читинском остроге (1827—1830 гг.) и Петровском Заводе (ныне город Петровск-Забайкальский, Читинская область) (1830—1835 гг.), затем жил на поселении в селе Урик Иркутской губернии и с 1845 г. — в Иркутске.
По амнистии 1856 г. он с семьёй возвратился в Европейскую часть России и, официально проживая у друзей в сёлах Петровское-Зыково и Петровско-Разумовское недалеко от Москвы, фактически до октября 1858 г. жил в Москве.
В октябре 1858 г. Волконский уехал за границу. По возвращении поселился в своём имении в селе Вороньки Козелецкого уезда Черниговской губернии, где и окончил свои дни.
Сергей Григорьевич — автор замечательных по историко-культурной ценности «Записок».
Умер 10 декабря 1865 г.
Мария Волконская: биография кратко
Алина Алексеева-Маркезин
Мария Николаевна Волконская, ур.Раевская.Неизвестный художник.
Их было всего одиннадцать женщин — жен и невест декабристов, разделивших тяжелую судьбу своих избранников.
Их имена помнят вот уже почти 200 лет.
Но все же большинство поэтических произведений, исторических исследований, повестей и романов, театральных спектаклей и фильмов посвящены Марии Волконской — одной из наиболее загадочных и привлекательных женщин России XIX в.
Тайну этой женщины, загадку ее характера и судьбы пытаются разгадать уже несколько поколений историков и просто любителей старины.
Ее имя стало легендарным.
Родилась она в апреле 1807 года в поместье Воронки Черниговской губернии.
Отец — Раевский Николай Николаевич (1771 — 1829 гг.), генерал от кавалерии, участник всех военных кампаний конца XVIII — начала XIX вв., герой Отечественной войны 1812 г. (особо отличился при Бородино: оборона батареи Раевского), участник заграничных походов 1813-1814 гг., до 1825 г. командующий корпусом на юге России, член Государственного совета.
Мать — Софья Алексеевна Константинова ( с 1794 г. — Раевская), дочь бывшего библиотекаря Екатерины II, внучка М.В. Ломоносова, которую в юности называли «девой Ганга», до самой смерти не примирилась с поступком дочери: последовать за мужем в Сибирь.
Мария Николаевна воспитывалась дома, играла на рояле, прекрасно пела, знала несколько иностранных языков.
Мария Волконская и Пушкин
Ранняя юность Марии Николаевны ознаменована встречей с А.С. Пушкиным в годы его южной ссылки, их совместная поездка в Гурзуф, где поэт останавливался в доме Раевских.
Мария Волконская и Пушкин – особая тема, породившая устойчивую версию о том, что Мария Николаевна была большой «потаенной» любовью великого поэта… На закате своей жизни Волконская, умудренная суровым опытом, вспоминая Пушкина, как-то обронила: «В сущности, он любил лишь свою музу и облекал в поэзию все, что видел».
Может быть, княгиня была права.
В октябре 1824 года А. С. Пушкин получил письмо от своего давнего знакомца по Киеву и Одессе – Сергея Григорьевича Волконского. «Имев опыты вашей ко мне дружбы, – писал Волконский, – и уверен будучи, что всякое доброе о мне известие будет вам приятным, уведомляю вас о помолвке моей с Марией Николаевною Раевскою – не буду вам говорить о моем счастии, будущая моя жена вам известна».
Зимой 1825 года в Киеве на Печерске в старинной церкви Спаса на Берестове князь Сергей Волконский венчался с юной красавицей Марией Раевской. Невесте не было еще и двадцати, жениху исполнилось тридцать семь.
Слывший в молодости красавцем и повесой, он в то время, по воспоминаниям современников, уже «зубы носил накладные при одном натуральном переднем верхнем зубе»
В своих «Записках» Волконский вспоминал: «Давно влюбленный в нее, я наконец решился просить ее руки». Мария Николаевна ничего не знала о его колебаниях, как, впрочем, почти не знала и своего жениха. Покорно, по воле отца, она вышла за весьма знатного и богатого князя.
Участник значительных сражений, имевший множество орденов и медалей, он уже в двадцать четыре года получил чин генерал-майора за боевые отличия.
Портрет Волконского был написан для Военной галереи Зимнего дворца (после восстания, по распоряжению Николая I, его изъяли).
«Мои родители думали, что обеспечили мне блестящую, по мнению света, будущность», – писала Мария Николаевна в конце жизни…
Еще до замужества она сумела испытать силу своего обаяния. К ней сватался польский граф Олизар, коего отец не захотел видеть своим зятем из-за его национальной принадлежности.
Оказавшись женой немолодого генерала, Мария Николаевна, по существу, не успела даже как следует узнать его до ареста в январе 1826 года; в первый год они прожили вместе не более трех месяцев.
Вскоре после свадьбы она заболела и уехала лечиться в Одессу, Волконский же не получил отпуска из дивизии и не смог сопровождать жену.
В ноябре 1825 года, когда Мария Николаевна находилась на последнем месяце беременности, муж отвез ее в имение Раевских, а сам возвратился к месту службы, где был немедленно арестован и препровожден в Петербург.
Осуждён по 1-му разряду, лишён чинов и дворянства.
10 июня 1826 приговорён был к «отсечению головы», но по Высочайшей конфирмации от 10 июля 1826 года смертный приговор был заменён на 20 лет каторжных работ в Сибири.
Тяжелые роды, двухмесячная горячка… Марии Николаевне, только что родившей сына, долго не говорили об истинном положении дел, но она заподозрила неладное, а узнав истину, твердо решила разделить участь мужа. Волконскую изолировали от жен других декабристов; на первое свидание с Сергеем Григорьевичем она пошла не одна, а в сопровождении родственника.
Генерал Раевский, который в 1812 году, не колеблясь, бросался в огонь неприятеля, теперь не выдержал.
«Я прокляну тебя, если ты не вернешься через год!» – прокричал он, сжав кулаки. Перед смертью старик Раевский, показывая на портрет дочери Марии, произнес: «Вот самая удивительная женщина, которую я знал!»
Решение Марии Волконской об отъезде в Сибирь было, по существу, первым проявлением ее незаурядного характера. Мария восстала не только против окружающих, но прежде всего против себя самой, своей дочерней покорности, женского послушания, привитого ей с детства.
А ведь она рвала пополам собственное сердце: сына взять с собой ей не разрешили, со стариком-отцом, которого горячо любили все дети Раевские, приходилось прощаться навсегда.
Но она поехала! Не помогли ни мольбы отца, ни интриги брата Александра, ставшего настоящим ее тюремщиком.
В Сибирь Волконская приехала второй из декабристок. В Иркутске её ожидали мучительные объяснения с местным губернатором.
Он посоветовал княгине вернуться домой, а после отказа предложил подписать отречение от княжеского титула, дворянства и всех прав. Отныне она – «жена государственного преступника», а дети, которые родятся в Сибири, будут записаны простыми крестьянами. Она подписала эти унизительные условия.
Ей разрешили ехать до Нерчинска, а там поставили перед фактом: каторжники лишены права на семейную жизнь.
То есть Сергей будет содержаться за решёткой, а ей придётся снимать угол в крестьянской хате. Она согласилась и на это. Назавтра она прибыла на Благодатский рудник и отправилась разыскивать Волконского. Сергей Григорьевич, гремя кандалами, побежал к жене.
«Вид его кандалов, – вспоминала через много лет Мария Николаевна, – так взволновал и растрогал меня, что я бросилась перед ним на колени и поцеловала сначала его кандалы, а потом и его самого».
Вместе с Екатериной Ивановной Трубецкой Волконская постигала азы поварского искусства по привезенным с собой книгам, училась всевозможным бытовым премудростям, в том числе и экономить каждую копейку.
Природа щедро одарила Волконскую, дав ей своеобразную красоту, ум и характер, отшлифованный хорошим воспитанием и чтением книг (она владела, как родным, английским и французским языками), замечательный голос и музыкальные способности.
Но не это было главным в дочери генерала Раевского.
Зинаида Волконская писала когда-то, что жизнь Марии Николаевны «запечатлена долгом и жертвою». Однажды Марию Николаевну отчитали за то, что она приобрела холст и заказала белье для каторжан.
«Я не привыкла видеть полуголых людей на улице», – отвечала она. Смутившийся комендант резко изменил тон, и ее просьба была выполнена.
Судьба не баловала Марию Николаевну.
Самыми тяжелыми были семь месяцев в Благодатском руднике, затем – три года в Читинском остроге. И за эти годы – три тяжких утраты: в январе 1828 года умер двухлетний Николенька Волконский, оставленный на попечение родственников.
Пушкин пишет эпитафию, которую начертали на надгробном камне:
В сиянии и радостном покое,
У трона вечного творца,
С улыбкой он глядит в изгнание земное
Благословляет мать и молит за отца.
В сентябре 1829-го умирает отец, генерал Раевский, простивший Марию Николаевну перед смертью; в августе 1830-го – дочь Софья, рожденная в Сибири и не прожившая и дня.
Ни братья, ни мать так и не простили Марии Николаевне ее «проступок», считая именно ее виновницей смерти шестидесятилетнего отца.
После этой семейной утраты Александр, Николай и Софья Алексеевна Раевские не отвечали на письма своей сестры и дочери.
Лишь одно послание, полное упреков, получила Мария Николаевна от матери: «Вы говорите в письмах к сестрам, что я как будто умерла для Вас… А чья вина? Вашего обожаемого мужа… Немного добродетели нужно было, чтобы не жениться, когда человек принадлежит к этому проклятому заговору.
Не отвечайте мне, я Вам приказываю!»
Не всегда гладко складывались ее отношения с мужем: очень разными они были людьми. Семейного счастья не получилось.
Но, к чести обоих, – до самых последних дней они отзывались друг о друге с величайшим уважением и в этой традиции воспитали детей.
«…отношения между супругами не складывались, отчуждение становилось все более глубоким и явным для окружающих, – рассказывает доктор филологических наук Нина Забабурова.
– В «Записках», рассказывая о жизни в иркутской ссылке, Мария Николаевна по существу не упоминает о муже… Красота тридцатилетней Марии Николаевны не тускнела: Одоевский воспевал ее в стихах.
Среди ссыльных декабристов было немало людей одиноких и даже таких, кто пережил трагедию женского предательства (к примеру, жена декабриста А. Поджио после ссылки мужа расторгла с ним брак и вновь вышла замуж). Мария Николаевна привыкла выступать всеобщей спасительницей и покровительницей.
И многие искренне восхищались ею, так что от недостатка мужского внимания Мария Николаевна не страдала, хотя некоторые отзывались о ней неприязненно и резко.
Михаил Лунин оказался одним из тех, за кого она вела переписку, запрещенную ссыльному. Большинство его писем сестре, Е. С. Уваровой, написано рукой Марии Николаевны. Он не скрывал, что испытывал к ней сильное чувство.
Сын Волконских, названный Михаилом, родился в 1832 году, и упорно ходили слухи, что отцом его был декабрист Александр Викторович Поджио… Версия эта никак не может считаться доказанной, но необычайная взаимная привязанность и близость Александра Викторовича и Михаила в течение всей последующей жизни явно имеет элемент осознанной родственности…
В 1835 году у Марии Николаевны родилась дочь Елена, отцом которой также считали не Сергея Волконского, а Поджио.
Елена также была любимицей Поджио, и когда он тяжело заболел на склоне лет, то поехал умирать к ней, в ее имение Вороньки, хотя у него была собственная семья».
